Родиной прелестного голубого, иначе серебряного (Silver-Bass), или ситцевого (Calico-Bass), окуня, как его называют американцы, вероятно, вследствие некоторой пестроты окраски, служат воды Канады и вообще Северной Америки (особенно долина реки Миссисипи), где он живет в большинстве прудов и озер.

Формой тела голубой окунь походит в молодости несколько на обыкновенного окуня, но с возрастом становится значительно шире и овальнее. Характерной его чертой является вырост на жаберных крышках, образующий нечто вроде плоского ушка. Чудной же своей окраской он не может сравниться ни с одной из наших рыб. Описать эту окраску очень трудно, так как она представляет собой какие-то зигзаги, нечто вроде голубой, отливающей роскошными перламутровыми переливами сетки, накинутой по пепельно-серому фону. Особенно ярок бывает этот голубой цвет близ жабер.

Самцы отличаются от самок не только большей яркостью голубого цвета, но и шарлахово-красной, как бы коралловой, сережкой близ наружных краев выступа жабер, которая у самочки хотя и имеется, но всегда желтая. Плавники же как у тех, так и у других золотисто-желтые.

В Европу он был впервые привезен в 1877 году г. Беггом, который часть экземпляров передал в распоряжение Парижского Общества акклиматизации, а другую повез в Англию. Из полученных Обществом акклиматизации несколько штук были отданы в рыбоводню College de France и 5 штук Карбонье. Что сталось с рыбками в рыбоводне — неизвестно, но от рыбок, полученных г. Карбонье, в 1879 году получился приплод в более нежели 1200 штук. Приплод этот получен был г. Карбонье в имении его в Шампаньи, в бассейне, имевшем 15 аршин в диаметре, около аршина глубины и густо засаженном ветвистыми растениями.

Из молоди этой около 200 рыбок было выловлено в октябре и помещено в аквариум, а остальные, более 1000 штук, оставлены зимовать в пруду. Что сталось с ними и перезимовали ли они, об этом Карбонье не сообщил, но только на следующий же год рыбки эти появились в продаже по 50 фр. за штуку. Пару из них приобрел и наш покойный московский любитель А. С. Мещерский; одна из них заснула два или три месяца по привозе, а другая здравствовала долгое время, достигнув сантиметров 15 величины.

Со смертью Карбонье разведенные им рыбки исчезли: частью были раскуплены любителями, частью погибли, но затем в 1887 году были выписаны из Америки новые и опять удачно разведены, только переменили свою кличку: Карбонье называл их сильвер-бассами, а теперь их стали называть калико-бассами.

Размножителем их на этот раз явился парижский любитель Эмиль Бертран. Приобретя 23 маленьких голубых окуня у выписавшего их парижского торговца рыбами Бертеоля, он поместил их в прудик в окрестностях Версаля, имевший около 75 аршин длины и 40 арш. ширины. Глубина пруда у одного конца равнялась 1 арш. 5 верш., а у другого сходила на нет. Кроме голубых окуней в пруду этом были солнечные рыбки, лини и карпы. Посаженные окуни были очень мелки, меньше вершка, но к концу лета достигли 3 вершков и, сделавшись половозрелыми, выметали икру. При этом надо заметить, что во все это время их ничем не кормили и они питались только тем, что могли найти в пруду.

Нерест начался в июле и до конца августа повторился несколько раз. Результатом его получились несколько тысяч рыбок. Рыбки эти начали быстро расти и к январю старшие достигли уже вершка, т.е. в 5 месяцев того роста, какой имели их родители в апреле, когда помещены были в пруд. Это заставило предположить, что молодь будет следующим же летом метать икру, что на самом деле и случилось, так как летом 1888 года во время нереста было видно на глубине около 4 вершков уже более сотни гнезд. Все они были расположены большей частью на ступенях каменной лестницы, спускавшейся в пруд, что ясно обозначало, что рыба эта любит тепло, так как в этом месте неглубокая вода, разогреваемая нагретыми солнцем каменными ступенями, должна была быть гораздо теплее, чем в остальной части пруда. Впрочем, голубой окунь не боится и холода, и в пруде г. Бертрана, он перенес превосходно зиму и жил под толстым слоем льда, почти сплошь покрывавшим весь этот пруд.

Вообще рыбка эта отличается большой выносливостью. Желая испытать, насколько она может простираться, Бертран поместил несколько молодых окуньков в небольшую лужу, в которую вливаются воды, сильно пропитанные навозом и температура которых поднимается часто выше +25° Р. Но, несмотря и на эти столь неблагоприятные условия, рыбки жили очень хорошо и быстро увеличивались в росте, так что экземпляры, имевшие в апреле едва 2 см, в августе доходили уже до 8 сантиметров.

В аквариуме прелестная рыбка эта живет очень хорошо и требует только зимой теплой (в +15° по Р.), часто освежаемой воды и умеренного освещения, а летом, особенно во время нереста, более сильного освещения, отчасти солнечного припека, и даже не мечет икры, если вода не достигает +18° или +20° по Р.

Нерест этой рыбки в аквариуме совпадает большей частью с первыми теплыми майскими днями. Рыбки расцвечиваются в свои самые яркие краски, и самцы начинают друг друга преследовать, отыскивая случая подраться, причем драки эти бывают нередко настолько отчаянны, что кончаются смертью кого-либо из соперников. А потому, как только наступает весна, окуней этих лучше всего рассадить тотчас же парами в отдельные аквариумы; эти последние должны быть по возможности обширны, уровень воды быть не выше 5—6 вершков, а грунт их состоять непременно из чистого песка. При этом их надо как можно больше кормить.

Помещенная сюда парочка быстро свыкается с новым своим жилищем, и самец почти на другой же день принимается за разыскание подходящего для будущего гнезда места. Облюбовав такое местечко, он прежде всего начинает вырывать с корнем все растущие на этом месте растения, а те, которые он не в силах вырвать, крошит на мелкие кусочки, так что через некоторое время вся поверхность аквариума покрывается плавающими, вырванными из грунта растениями и их кусками.

Очистив таким образом от растительности облюбованное им местечко, он начинает хвостом и заднепроходным плавником разметать песок и образует в нем вскоре имеющее вид конуса или чаши углубление, диаметр которого зависит от величины рыбки и в аквариуме обыкновенно доходит до 2—3 вершков.

На все устройство это самец употребляет около недели, а затем приступает к ухаживанию за своей подругой. Он то бьет ее, то ласкается к ней, причем рыбки нередко становятся рядышком, но головами в разные стороны и, помахивая хвостиками и дрожа всем телом, кружатся на одном месте.

Ухаживая за самкой, самец, однако, не спускает глаз с своего гнезда и приблизившуюся к нему всякую другую рыбу немедленно отгоняет, а если видит подходящего к аквариуму человека, то принимает грозный вид, оттопыривая жаберные крышки, и даже выпрыгивает из воды (особенно если заглянуть в это время в аквариум сверху).

Наконец наступает икрометание. Самка выплывает из чащи растений, в которую обыкновенно укрывается от дружеских побоев своего ухаживателя, и рыбки, нагнувшись друг к другу в положении сторон полураскрытой книги, оплывают несколько раз вокруг гнезда, причем самка мечет икринки, а самец тут же их поливает молоками. Икринки мечутся не в ямку, а на окружающие их края более крупные песчинки. Такие оплыванья вокруг ямки производятся несколько раз через каждые 5—10 минут и в общем количество выметанных икринок доходит до нескольких сот. Все икрометание длится часа 3. Но все это время стекла аквариума, исключая обращенного к свету, следует завесить чем-нибудь темным.

По окончании икрометания охранителем икры остается один только самец, который беспощадно бьет самку и отгоняет ее от гнезда и, стоя над икрой, производит грудными плавниками постоянно обновляющийся ток воды. Самку лучше на это время, осторожно отогнав в уголок, выловить и пересадить в другое помещение.

Мальки выклевываются на 3—5-й день и в первое время совершенно беспомощно лежат кучкой в ямке гнезда, куда скатываются по выходе из икры. Тело их имеет эллипсоидальную форму и состоит главным образом из крупного желточного пузыря и громадных, сравнительно с величиной малька, глаз. Желточный пузырь всасывается дней через 10—15, после чего рыбки начинают плавать самостоятельно, сначала очень неуклюже только в вертикальном, а потом уже в горизонтальном направлении. В это время самца следует удалить и начать кормить их мелкими циклопами и дафниями.

Выведшиеся в мае и июне мальки растут довольно быстро и к осени достигают ¹/₂ вершка, а на 5—6 месяце становятся уже очень бойкими серенькими полупрозрачными рыбками, плавающими быстро по аквариуму стайками, рассыпающимися при малейшем испуге в разные стороны. Характерной голубой металлической окраски своих родителей рыбки эти, однако, в это время еще не имеют и получают ее лишь гораздо позднее. Впрочем, как эта последняя, так и самая быстрота прироста и развития мальков зависят, как всегда, от количества пищи и силы притока воздуха в аквариуме; но обыкновенно к следующей весне большинство из мальков становятся уже половозрелыми и может метать икру.

До года голубые окуни отличаются очень мирным нравом и представляют приятных обитателей для аквариумов со смешанным населением; но уже после года, особенно же те, которые достигли половой зрелости, становятся крайне буйными и забивают не только других видов рыбок, но и себе подобных. Бывали случаи, что, помещенные в аквариумы без растительности, они даже забивали своих собратьев до смерти, и петроградский любитель г. Набатов, напр., рассказывает, что однажды из 8 имевшихся у него рыб в одно лето он потерял четырех самцов, трупы которых были до того изранены, что не оставалось ни одного здорового места.

Так же жестоко убивает и самец помещенную с ним самку, если она почему-либо ему не нравится (может быть, когда она не готова еще к икрометанию), а потому во избежание этого советуют отсаживать самца не с одной, а с несколькими самками. Тогда он выбирает себе подходящую, а остальных только разгоняет. Такой случай был у московского любителя В. К. Ильина и все окончилось быстро и мирно.

Прелестные эти рыбки имеются теперь повсюду, но надо, к прискорбию, сказать, что вследствие, вероятно, помесей с другими родственными им американскими окуневыми или же, может быть, вследствие вырождения от кровосмешения между родственниками не имеют уже той дивной голубой перламутровой окраски, какой обладали первые привезенные в Европу экземпляры, которые, действительно, невольно поражали всякого видевшего их в первый раз. Теперь эта окраска получила грязно-зеленоватый оттенок и как-то потускнела, даже и самое характерное для самцов ярко-красное пятно на жабрах сделалось каким-то оранжевым. Конечно, и теперь попадаются хорошо окрашенные экземпляры, но они уже редки, и все привозимые из Германии в большинстве случаев имеют отвратительную окраску.

Рыбки эти настолько оказались неприхотливыми, что без труда размножились в европейских прудах и одно время составляли население даже некоторых подмосковных прудов.