Электрический сом имеет от 7 до 10 вершков длины (большие старые экземпляры), молодые, годовалые имеют не более полутора вершков. Спинных плавников нет; тело тумбообразное, гладкое, слизистое. Цвет у взрослых серый с черными неправильно разбросанными пятнами. Молодые же бывают различных цветов: одни оливково-зеленые с белым брюхом, другие — желтоватые, чрезвычайно прозрачные, со множеством мелких черных пятен по бокам. Живет в Ниле и Сенегале.

Сом этот замечателен своей способностью давать электрические удары, которые он производит с помощью особого органа, расположенного кольцеобразно вокруг всего тела и придающего ему вследствие этого значительную тучность и неповоротливость. Освобожденный от кожи орган этот представляется в поперечном разрезе как бы составленным из множества частью шестигранных, частью кругловатых ячеек, а продольный разрез показывает, что он состоит из плотно прилегающих друг к другу столбиков, перпендикулярно ребрам которых размещены тоненькие пластинки, отделяющиеся одна от другой клейким слизистым веществом. Таким образом, по устройству своему столбики эти имеют большое сходство с вольтовым столбом. Число таких столбиков у сома доходит до нескольких сот. Если приблизить гальванометр к двум точкам поверхности сома, тотчас же получится отклонение стрелки, которая снова возвращается к нулю не раньше того, как сообщение будет прервано; если же прикасаться в этих местах рукой, то чувствуется весьма сильное сотрясение. Кроме того, сом этот намагничивает, как говорят, и железо, помещенное в одном с ним сосуде с водой. Впрочем, насколько последнее верно — утверждать не могу.

Электрический сом интересен еще по своему способу размножения. Относительно этого вопроса положительного пока ничего еще не известно, но существует два мнения. По мнению арабов, живущих на берегах Нила, он рождает живых детенышей, причем мечет их через рот, что, казалось бы, совершенно невозможно, если бы подобное же явление не наблюдалось у ланцетника (Amphyoxus), который мечет свои яйца через рот, и у рыбы Chromis multicolor, которая, как это мы выше видели, развивает икру в своей гортани и затем уже совсем развившихся рыбок выбрасывает изо рта. По мнению же других, самка сома вырывает ямку и, вырыв, начинает над ней что-то бормотать¹ (выражение арабов), чтобы привлечь самца. Когда же последний приблизится, кладет в нее, в присутствии его, икру и ждет, чтобы он ее оплодотворил, а затем тотчас же его прогоняет и, прикрыв икру телом, сидит над ней до тех пор, пока из нее не выклюнутся мальки.

Какой из этих двух способов настоящий — трудно решить, так как ни одному из европейцев до сих пор не пришлось быть свидетелем нереста этого сома, тем более что на это время он обыкновенно уходит в самую глубину и остается там почти 4 месяца.

Вообще электрический сом очень редко появляется на поверхности или близ берегов и большей частью скрывается в углублениях или ямах на дне реки. Лежат ли два камня так, что между ними образуется небольшая норка,— сом тотчас туда и сидит, защищаясь от хищников электрическими ударами. Найдет ли отверстие в берегу опять туда и сидит в нем, как сидят у нас раки. Словом, он не может спокойно видеть углубления, чтобы в него не забраться.

Африканский гость этот попадается в аквариумах чрезвычайно редко, и не только в любительских, но даже и в публичных. Помещаю же его описание здесь только на том основании, что несколько лет тому назад покойному профессору Московского университета г. Бабухину удалось привезти из Египта в Москву несколько штук этих курьезных рыб, которые отлично прижились у него и прожили в неволе очень долгое время.

Уход за ними, как мне сообщали, был самый простой. Они жили просто в большой стеклянной круглой вазе, без песка, без растений, вода в которой переменялась ежедневно. Кормом им служило мелко-изрубленное сырое мясо, которое им давали также ежедневно. Кроме того, изредка им давали червей и живых рыбок. Получая последних, они играли с ними, как кошка с мышкой: захватят в рот, подержат и опять выпустят, потом опять захватят в рог, подержат и опять выпустят, однако так выпустят, что животному нет никакой возможности выскользнуть из образовавшегося этим вытягиванием и выбрасыванием водоворота.

Живя в аквариуме, сомики эти вскоре сделались очень ручными, подплывали к дававшим им мясо, брали его из рук и даже отличали того, кто их постоянно кормил. Так, например, если кто-либо из посторонних до них дотрагивался, то они тотчас же награждали его электрическим ударом и притом иногда довольно-таки веским; если же прикасался к ним проф. Бабухин или служитель, постоянно за ними ходивший, то они, наоборот, как бы ласкались к ним и, несмотря на все старания раздразнить их, никогда не давали удара. Для получения последнего и в особенности для того, чтобы хорошенько его почувствовать, лучше всего прикасаться к сому двумя пальцами, расставив их в виде циркуля. Удобнее всего делать это с помощью большого пальца и мизинца. Получаемый таким образом удар бывает иногда очень силен, хотя по силе своей далеко не может сравниться с ударом всем известного электрического угря.

Ударами этими сомы награждают не только людей и других рыб, но также и друг друга, и если, например, маленький сомик хочет куснуть большого, то последний мгновенно отскакивает от него и наделяет его электрическим ударом, который легко можно почувствовать, немедля опустив в воду палец.

Большие сомы очень любят спокойствие и, если в аквариуме достаточно воды, могут пролежать в нем целые дни без движения и даже почти не дыша. При этом они дозволяют маленьким, если только последние не выказывают никакого злобного намерения, совершенно свободно плавать вокруг и даже располагаться у себя под животом.

Впрочем, по словам профессора Бабухина, в аквариуме лучше не держать по нескольку сомов, так как при малейшем ощущении голода они вступают в бой, и притом в бой на жизнь и смерть. Обыкновенно начинается с того, что один ударяет другого в бок, как бык. Обиженный отвечает ему тем же. Затем один из них впивается так крепко в кожу другого, что нет почти никакой возможности его удалить, и повторяет это нападение несколько раз. На укушенном месте сходит верхняя кожица и образуется беловатое пятно, которое начинает привлекать и остальных электрических сомов. А раз образовалось такое пятно — раненому сому уже нет спасения, потому что если его и поместить теперь отдельно, то он все-таки погибнет; белое пятно сделается красным, раненое место мало-помалу размягчится, появится грибок; кожа, равно как и электрические столбики начнут по одному выпадать, и образуется глубокая зияющая рана, основание которой будут составлять обнаженные, истерзанные мускулы. Если же оставить больного сома с другими, то они будут поддерживать натуральный процесс, откусывая понемногу кожу и электрические органы. «Таким образом,— говорит проф. Бабухин,— потерял я 13 небольших сомов по 5 см длины и один очень крупный экземпляр в 20 сантиметров, а с тех пор как начал, тотчас как поймают, сажать их в отдельное помещение, сохранил 6 штук, которые существовали у меня долгое время».

Кроме г. Бабухина сомы эти в аквариуме жили еще у известного германского натуралиста — Е. Дю-Буа-Реймон.

Последний получил своих рыб от одного шотландского миссионера в 1859 г., и одна из них прожила у него 5 лет. Рыб этих он держал поодиночке в круглых банках, имевших около 5 вершков в диаметре и 3 вершков глубины. Вода менялась в них через каждые два дня. На дно было положено немного садовой земли, а растительностью служили набросанные в воду кустики лягушника, весенней звездочки и ряски. Температура воды поддерживалась всегда на +18° по Р. Все аквариумы прикрывались сеткой, так как рыбы любили подпрыгивать над водой и часто оттуда выскакивали на землю. Кормом им служили мелкие ракообразные: дафнии, циклопы и проч., а также земляные черви и в форме червей нарезанные куски мяса.

В аквариуме сомы эти жили спокойно, но любили, как и у проф. Бабухина, подраться и наделять друг друга электрическими ударами. Особенно же часто наносили они их, когда к ним сажали других рыб и лягушек или когда в аквариум их пускали струю свежей воды, с которой они вступали как бы в борьбу. Наносимые сомами удары, сравнительно с их собственной величиной, были очень сильны и для маленьких рыб, в большинстве случаев, смертельны. Чтобы узнавать об этих ударах, Дю-Буа-Реймон придумал очень остроумный физиологический аппарат, в котором каждый разряд отмечался ударом молотка о колокол.

Однажды вечером в сосуд с таким аппаратом пустил Д. Р. очень крупных линя и гольца. Тотчас же поднялась страшнейшая возня. Линь подпрыгивал то тут, то там над водой, а голец извивался, как змея, во все стороны и старался также выскочить из сосуда. Вода превратилась в грязную муть, среди которой ничего нельзя было видеть, но аппарат звонил усердно и можно было знать о каждом слабом и сильном разряде. Бывали минуты, когда трезвон почти не умолкал и колокол бил как в набат, но потом вдруг на некоторое время прекращался, показывая, что или линь и голец были до того парализованы, что лежали без движения, или же, что сами сомы утомились и набирали силы для новых ударов. Затем вновь начинался трезвон и звонил без конца... Кончилось тем, что на другое утро голец был найден мертвым на полу, куда ему, вероятно, удалось наконец выпрыгнуть, а линь — мертвым в сосуде, где его добили-таки сомы своими электрическими ударами.

---

¹ Впрочем, подобное же бормотание или ворчание заметил и Ар. Моро у рыб, носящих название grondins (ворчунов), и, приводя в раздражение спинной нерв, сообщающийся с плавательным пузырем, воспроизводил его даже искусственно. (Comples rendus de l'Acad. de Scien, t. LIX, pg. 436. 1864).