Всем известная небольшая, с горбиком рыбка, легко отличающаяся крупной чешуей, брусковатым телом и парой усиков, расположенных в углах рта. Голова ее имеет значительную ширину у лба и тупую толстую мордочку, а верхняя челюсть настолько длиннее нижней, что рот пескаря, как у гольца, находится снизу. Глаза средней величины, расположенные близ лба, имеют радужину желтую сверху и серебристую снизу, с ярко-золотистым ободком вокруг зрачка. Спинной плавник находится немного впереди брюшных плавников, сильно наклонен назад и имеет треугольную форму. Тело пескаря сверху зеленовато-бурого цвета и покрыто иссиня-черноватыми пятнами, сливающимися по временам в полоску; брюшко желтовато-серебристое, плавники сероватые, причем спинной и хвостовой испещрены большей частью темно-бурыми, узкими, как черточки, пятнами.

Живет пескарь большей частью в реках и проточных прудах, но может жить также в чистой непроточной воде, где даже и быстрее размножается. Кроме того, в редких случаях попадается также в совершенно теплой, чуть не горячей воде, как, напр., в теплых источниках близ Теплица, Карлсбада, Бадена и в некоторых других местностях. Преимущественно, однако, любит воду чистую и свежую, хотя и не совсем холодную. Обыкновенно пескарь живет стаями и весной и летом держится на перекатах и мелких местах с хрящевым или песчаным дном, откуда, вероятно, и произошло само название пескарь; а осенью — в местах более глубоких, с иловато-песчаным дном и в заливчиках, где образуются небольшие водовороты. Тут остаются пескари до самых морозов, с наступлением которых совершенно исчезают, удаляясь зимовать в пруды, озера или глубокие речные ямы, в которых зарываются в ил и проводят в оцепенении всю зиму вплоть до самой весны.

Пескарь ведет дневной образ жизни и ночью никогда не плавает, а лежит только совершенно неподвижно, опираясь о дно своими упругими плавниками. Лежит он также неподвижно и в жаркий полдень, когда знойные палящие солнечные лучи делают пребывание близ поверхности совершенно невыносимым, и покоится так иногда по целым часам, так что за эту неподвижность и безжизненность получил от малороссов меткое прозвище столбца. Вообще рыбка эта не отличается особенной живостью, хотя плавает очень быстро и может долго держаться и плыть против самого быстрого течения.

Относительно пищи пескарь неразборчив и ест положительно все: червяков, икру, насекомых, остатки сгнивших органических веществ, попадающихся ему в песке, и даже мертвые тела, если, конечно, только верить словам Марсигли, который с увлечением рассказывает, как пескари во время осады Вены турками поедали трупы мертвых, бросаемых в реку, причем особенное предпочтение отдавали трупам правоверных. Впрочем, это не невероятно, так как желудок пескаря отличается такой силой пищеварения, что сколько ни вскрывали пескарей, никогда не находили в них цельных животных.

Пескарь замечателен необычайной растяжимостью своего плавательного пузыря. Валансьен, получив пескарей из горного озера Титикака, где ртуть в барометре стоит постоянно ниже 17 дюймов, произвел над ними несколько опытов, поместив их в воде под колокол воздушного насоса и уменьшая мало-помалу воздушное давление. Когда последнее сокращалось на четверть или даже на половину, то рыбы страдали очень мало и выпускали из себя пузырьки воздуха лишь изредка; но когда уменьшение давления совершалось очень быстро и заходило далеко, то воздух выходил из них в большом количестве. Когда же, наконец, ртуть опускалась очень низко, то газ во внутренностях их до того расширялся, что пузырь вздувался и рыбки всплывали на поверхность брюшком кверху. В этом случае воздушный пузырь был найден совершенно пустым. Тем не менее пескари продолжали жить и когда были помещены в сосуд снова под обыкновенное давление, то приняли свое нормальное положение брюшком вниз через 24 часа; пузырь их, однако, продолжал оставаться еще настолько пустым, что брюшко казалось бороздчатым, и достиг прежней своей величины не ранее как через 6 часов. Наполнявший его теперь воздух оказался, как и всегда, азотом.¹

В аквариуме пескари живут хорошо, но живучее те, которые пойманы зимой; пойманные же летом, в особенности на крючок, быстро засыпают. Рыбка эта чрезвычайно спокойная, даже чересчур спокойная, так как большей частью лежит где-нибудь приткнувшись, и притом так тихо, что иногда вводит даже в сомнение, жива ли она. Пескарь — это единственная рыба, про которую, мне кажется, можно сказать, что она спит. По крайней мере, я неоднократно пробовал, ярко осветив аквариум и даже прямо бросая ей на нос целые горсти червей, вывести ее из ее ночной дремоты, но все было напрасно, и, в то время как остальная рыба, не исключая даже вьюнов и гольцов, жадно бросалась на корм, она продолжала оставаться совсем неподвижной. Производя опыт этот, надо подходить к аквариуму очень осторожно и особенно сильно не стучать, так как стука пескарь пугается и с испуга начинает тотчас же метаться во все стороны. Кроме того, опыт этот удачнее всего выходит поздней ночью, т.е. часов в 11—12, а главное, зимой. Тогда, вероятно, на них действует частью и спячка, в которую они впадают в холодное время на свободе. Впрочем, выдать явление это за присущее всем пескарям не решаюсь, потому что хотя оно и повторялось положительно у всех живших у меня пескарей, но число этих последних было у меня так ничтожно (всего три), что делать общий вывод, основываясь только на нем, было бы несколько опрометчиво. Во всяком случае, опыт этот настолько интересен, что, я думаю, многие любители впоследствии повторят его, и тогда общая масса наблюдений покажет яснее — была ли то случайность или нет.

Живя в аквариуме, пескарь ест очень умеренно, так умеренно, что двух-трех мотылей бывает для него достаточно на целую неделю. При проглатывании мотыля с ним делаются такого же рода судороги, как и с гольцом: его вдруг начинает передергивать то в одну, то в другую сторону. Какая тому причина — трудно сказать, но иногда подергивание это бывает настолько сильно, что он мечется во все стороны и не в состоянии даже поймать лежащего перед ним червя, которого ему, видно, хочется схватить. Сильнее всего метанье это бывает, как я заметил, когда он захватит несколько мотылей сразу, так что, может быть, оно даже оттого и происходит, что он старается их удержать у себя во рту. Успокоившись наконец, пескарь начинает жевать схваченное и жует пресмешно, как какая-нибудь беззубая старуха, чему немало также способствует и его смешная, если можно так выразиться о рыбе, физиономия. Кушая, пескарь не проглатывает пищу сразу, а, видимо, ее смакует и долгое время после того, как уже проглотил, все еще время от времени пожевывает. Старушечье же лицо напоминает голова пескаря и тогда, когда он зевает. За другими рыбами я никогда подобного явления не замечал, но пескарь положительно зевает.

Попав в аквариум, пескарь первое время очень дик, избегает света, большей частью прячется в грот, а иногда даже зарывается в песок и остается в нем по нескольку дней. Такую штуку сыграл со мной первый из попавших ко мне в аквариум пескарей, так что я долгое время полагал, что он выскочил как-нибудь из аквариума на пол и, незамеченный, был выметен. На деле, однако, оказалось совсем иное. Ибо, проголодавшись, вероятно, он вылез наконец из песка, чему я был сам свидетелем, так как видел его наполовину погруженным в песок, и начал плавать. С этих пор, однако, он никогда уже более в него не погружался до самого конца своего пребывания у меня в аквариуме, которое, впрочем, опять-таки окончилось исчезновением, оставшимся на этот раз положительной загадкой, так как пескарь этот не был найден ни мертвым в аквариуме, ни выскочившим на полу, да и не мог быть съеден другими рыбами, которые были все одинаковой с ним величины.

В аквариуме пескари были разведены пока только раз. Разведший их любитель поместил их в аквариум, вмещавший около 6 ведер, и устроил его сообразно с условиями, окружающими их на воле. Грунт состоял из крупного гравия и камней, причем около одной из стенок глубина воды доходила до 20 см, а у противоположной была не выше 3—4 см, так как гравий был насыпан на составленную из камней горку. Местами на дне были посажены Myriophyllum и Elodea densa. В аквариум, насыщаемый сильной струей воздуха, пущено было 20 пескарей: 15 самцов и 5 самок.

В средних числах апреля окраска рыбок стала заметно темнеть и у самцов на голове, на спине и на наружной поверхности грудных плавников появились мелкие, как бисер, светлые бородавки. Вместе с тем самцы начали неотступно преследовать самок и гонять их по всему аквариуму. В конце апреля самая крупная пара рыб выметала икру. При этом самка, преследуемая самцом, то и дело поднималась к поверхности воды. Выпрыгнув несколько раз из воды, обе рыбы бросались на мелкое место и терлись здесь брюшком о дно, размахивая хвостами вправо и влево. В это время самка выметывала несколько икринок, которые резкими движениями рыб разбрасывались в разные стороны. Выметывание икринок продолжалось не более ¹/₂—³/₄ минуты. Затем обе рыбы ударяли с силой хвостом по грунту, разбрызгивая воду в разные стороны, и с быстротой молнии уплывали в глубину аквариума. Пробыв там короткое время, они вскоре снова сходились на том же мелком месте и снова тем же порядком начинали выметывать икру.

Так повторялось 10—12 раз, после чего нерест прекратился и рыбы успокоились. Число выметанных ими икринок было от 150 до 175 штук. Икринки были мелкие, голубоватые. При температуре воды +12—15 °С выклюнулись первые мальки через три дня. Подобно мелким серым комарам, висели они на камнях, на растениях и на стенках аквариума, изредка переплывая с одного места на другое. Дней десять спустя они уже свободно плавали и разыскивали сами инфузорий, которые появились к этому времени в легком зеленом налете, развившихся в аквариуме на передней стенке водорослей. Питаясь далее мелкими циклопами и дафниями, рыбки стали заметно расти; вместе с тем изменилась и их окраска, которая сделалась значительно светлее, и на теле появились неправильной формы расплывчатые темно-зеленые пятна, свойственные взрослым рыбам. Три месяца спустя мальки достигли 2 см длины, а через год, дойдя до 7—9 см, начали метать икру.

Под Москвой пескари встречаются в Яузе, в Москве-реке (очень крупный), а также почти во всех подмосковных проточных прудах.

Ловить пескарей для аквариума очень легко самому. Для этого существует следующий, весьма часто практикующийся во всей Франции забавы ради способ. Берут графин с проделанным или пробитым в боку отверстием и, положив в него какую-нибудь приманку, опускают на дно. Почуяв добычу, жадные пескари так и лезут в него, и не проходит и десяти минут, как весь графин оказывается наполненным ими. Кроме пескарей, этим же способом легко ловить и гольянов.

Поймав или купив пескаря, прежде чем поместить его в аквариум, лучше всего продержать его некоторое время в новом дубовом ведре, что, по мнению большинства рыболовов, способствует поддержанию его жизненных сил, в особенности в жаркое время летом, когда пойманные пескари засыпают очень быстро.

---

¹ Cuvier et Valenciennes: Historie des Poissons, XII, pg. 15.