Эта небольшая рыбка, из семейства щук, имеет только некоторое сходство с нашей пресноводной акулой. Туловище ее, которое, вальковатое, в виде сигары, покрыто крупной чешуей, а пасть вооружена очень тонкими и острыми зубами, делающими ее крайне неудобной для содержания в общем аквариуме. Глаза большие, носовые отверстия очень маленькие и двойные; передняя пара лежит ближе к носу, вторая — к глазу. Общий цвет тела красно-бурый, на спине темнее, на брюшке светлее; на голове и туловище неправильно рассеяны темно-бурые пятна и черточки; спинной и хвостовой плавники буроватые; последний закруглен. Самчик отличается красноватой линией, идущей вдоль всего брюшка от головы и до хвоста, а также меньшим ростом, который у него достигает едва 2 дюймов, между тем как рост самки доходит иногда до 3 и 3¹/₂ дюймов.

Водится эта рыбка главным образом в Австрии и Венгрии, в торфяных болотах и озерах близ Нейзидлерского озера, Моосбруна около Вены, в пруде Teufelsbach у Пешта, около Платенского озера и немногих других местностях, а также у нас в Турлацком озере и Каргальском болоте Днестровского лимана.

Собачья рыба любит глубокую светлую воду с тинистым дном, почему попадается весьма редко, тем более что крайне осторожна и при малейшем шуме зарывается в ил. По наблюдениям Геккеля, рыбка эта больше держится на дне, лишь изредка всплывая на поверхность, и живет всегда немногочисленными семьями, по 5—6 штук в одной норе. Плавая, хундсфиш передвигает грудными и брюшными плавниками очень оригинально: не сразу, как все остальные рыбы, а попеременно, подобно тому, как делает это лапами собака, когда бежит (потому, вероятно, и дано ей название собачьей рыбы); спинной же плавник ее в это время движется волнообразно, и притом так, как будто каждый из лучей его снабжен отдельным мускулом. Кроме того, последние 3—4 луча этого плавника колеблются даже и тогда, когда рыба не плавает, а совершенно спокойно лежит или стоит неподвижно. Но страннее всего эта рыба в неподвижном состоянии. Бывают минуты, когда она держится в воде как окаменелая, то совершенно горизонтально, будто палка, то вертикально, то вверх, то вниз головой. И стоит так, не шевелясь, очень долго, затем вдруг ударом хвоста взвивается из глубины на поверхность, жадно вбирает в себя воздух и, опускаясь, выпускает большую часть его сквозь жаберные крышки в виде крупных пузырей, а оставшийся медленно вдыхает в себя и как бы пережевывает. Впрочем, в этом очень сходится с ней и наша щука.

Помещенные в большой стеклянный сосуд в числе 3—4 штук (одна такая рыбка не может жить и большей частью околевает от скуки), собачьи рыбы очень скоро привыкают к неволе и живут очень долгое время. Лучшей пищей служит им мелкоизрубленная сырая говядина, которую они никогда не ловят на лету, как другие рыбы, а поднимают обыкновенно только тогда, когда она уже упала на дно.

Но еще приятнее им маленькие рыбки¹, которых они или проглатывают моментально, или рвут на части. Любопытно смотреть, с какой жадностью они устремляются на эту живую добычу, с какой яростью преследуют ее и, поймав наконец, с каким остервенением рвут ее друг у друга. За минуту перед тем совершенно вялые, апатичные, при виде прытких рыбок они тотчас же оживляются и начинают ухищряться, как бы ими поживиться. Чем больше аквариум, тем, конечно, труднее им поймать их и тем дольше приходится гоняться. Зрелище этой ловли, как я сейчас сказал, крайне любопытно, но в то же время и крайне неприятно, так как нередко случается, что, прежде чем проглотить свою жертву, они рвут ее на части. Для произведения этого опыта пригоднее всего мелкие малявки (Leucaspius), до которых они большие охотницы.

При содержании хундсфишей в аквариуме, по словам Геккеля, надо особенно наблюдать за тем, чтобы ни одна из них не погибла, потому что они питают друг к другу такую привязанность, что если умрет одна из ужившихся вместе рыбок, то вскоре следуют за ней и все остальные. Сам этого, однако, я не замечал, хотя как у меня, так и других любителей были неоднократно случаи, что рыбки гибли. Обыкновенно оставшиеся в живых преспокойно переносили гибель своих сожительниц.

Обжившись в аквариуме, они вскоре становятся столь смирными и ручными, что жмутся к стеклу при виде знакомого им лица и жадно хватают из его рук пищу.

Размножение собачьей рыбки в аквариуме является большой редкостью и, насколько мне известно, подробно было прослежено пока только раз.

Принесшие приплод рыбки помещались в аквариуме, имевшем около 14 верш, длины и 12 ширины. Три из них были маленькие и одна крупная, около 11 см длины. Эта последняя, отличавшаяся всегда большим обжорством, вдруг в апреле стала сильно полнеть и расцветилась так, как никогда. Спина ее сделалась мраморной, живот мутно-желтого цвета, боковые линии блестели ярко-желтым, как бы металлическим цветом, а на двух последних лучах спинного и на среднем луче хвостового плавников появились кроваво-красные пятнышки. Все ясно показывало, что это была готовая к метанию икры самка.

Из трех остальных одна, по-видимому, была тоже самка, но признаков готовности к икрометанию не обнаруживала, а потому две другие маленькие то и дело ее отгоняли, а сами старались держаться как можно ближе к большой самке. Вся эта тройка была постоянно в сильном волнении и, казалось, подыскивала местечко, годное для помета икры, который и не заставил себя долго ждать.

Он произошел утром около 9 часов. Самцы стояли по бокам крупной самки и все трое дрожали; маленькая самка находилась над ними и также дрожала. Икра падала медленно на дно, на старательно расчищенное рыбами местечко. Икрометание повторилось таким образом несколько раз, и когда вся икра была выметана, то самка прогнала самцов, а сама стала над ней и стояла по целым часам, постоянно помахивая плавниками. Малейшая соринка, подплывавшая к икре, разгрызалась и уносилась.

Самцы между тем то и дело порывались подплыть к икре, но были сейчас же прогоняемы, а так как проявлении эти тревожило очень рыбку и отрывало ее от маханья над икринками, то самцов этих удалили.

Количество выметанных самкой икринок насчитывалось от 100 до 150, а температура воды, при которой произошло икрометание, была всего +10° по Р. Опасаясь, как бы столь низкая температура не задержала развития икры, аквариум на третий день начали подогревать и довели температуру до +14° Р. Но вследствие ли этого повышения или того, что икра была не оплодотворена, икринки начали вдруг белеть и покрываться плесенью. Заметив это, самка пришла в сильное волнение, тщательно собирала испорченные икринки, разгрызала их и относила как можно дальше от гнезда. Однако, несмотря на все эти старания, на шестой день все икринки оказались белыми, и бедная самка, покинув свое место, металась по аквариуму как угорелая то к стеклам, то в гущу, стремясь как бы уйти из аквариума, уплыть подальше. Вообще видно было, что гибель икринок была для нее очень тягостна. Тогда ее отсадили к самцам. Здесь она несколько успокоилась, но не поправилась, а стала все сильнее и сильнее хиреть и наконец умерла.

В продолжение всех 6 дней ухода за икринками самка ничего не ела, и когда ей бросили кусочек мяса к самой морде, то она схватила его и отнесла в дальний угол аквариума.

Кроме этого случая, размножение собачьей рыбы наблюдалось еще в садовых бассейнах у рыборазводчика Матте, которые были густо засажены растениями и содержали в себе множество укромных уголков среди разбросанных там и сям коряг и корней.

Добавим, что самки у собачьих рыб, по-видимому, встречаются гораздо чаще, чем самцы, и что вследствие этого рыбы эти нередко у любителей гибнут, не будучи в состоянии выметать наполняющую их икру за отсутствием самцов.

---

¹ Впрочем, если они не были приучены к живой пище или если долгое время прожили в аквариуме, получая мертвый корм, то случается, что они и не трогают живых рыбок.