По всему телу от головы до кончика хвоста чередуются коричневые, алые и желтые кольца, причем неодинаковые, где поуже, где пошире, а змея от этого только краше кажется – так девичье лицо от легкой неправильности черт мнится поистине нетленно прекрасным.

Более половины змей, известных нынче на Земле, принадлежит к семейству колюбрид, или ужовых. Правда, в народе бытует мнение, что уж – не змея: уж, мол, – это уж, а змея – это змея. Своеобразный архаизм: на языках западных славян змеей и по сей день зовут гадюку. И потому нам хорошо знакомый обыкновенный уж (Natcix natcix)–тем не менее змея, хотя змея и неядовитая. На мой взгляд, обыкновенные ужи красивее многих экзотических змей. Они обычно угольно-черные с синеватым отливом, а затылок их украшают два слившихся желтых или оранжевых пятна. Известные его подвиды отличаются вариациями окраски. К ужам люди более или менее терпимы; русские, украинцы, белорусы сохранили к ним теплое отношение – видимо, еще со времен язычества...

Издревле на ужей у славян распространялось табу: верили, что гибель ужа влечет за собой смерть нарушившего табу, верили, что ужи несут удачу дому и двору, отводя зло – носить их выползок считалось полезным для здоровья. Обыкновенный уж становился своеобразным "другом дома": верили, что ужи способствуют надоям молока, хотя и крадут его, поэтому во избежание соблазна им ставили традиционное блюдце с молоком. У народов Прибалтики Эгле, королева ужей,– героиня фольклорных сказаний. Великий русский писатель Лев Николаевич Толстой с уважением относился к ужам, как к любому проявлению жизни. В Ясной Поляне они пользовались неприкосновенностью, ползали по усадьбе, заползали в комнаты, и никто их не смел трогать.

Все же об ужах можно услышать немало небылиц: самые расхожие – об их пристрастии к молоку и о гипнотизировании лягушек. Тем не менее к молоку ужи равнодушны, как и другие змеи: они станут его пить, если лишить их воды. Просто ужи любят коровники, но не из-за молока, а из-за навозных куч, куда они стараются отложить яйца – распад органических веществ обеспечивает высокую температуру, необходимую для кладки. Профессор Н.К.Верещагин как-то обнаружил в такой куче коллективную кладку: 1200 ужиных яиц на пятачке площадью немногим более одного квадратного метра!

Что же касается их способности гипнотизировать, то легенду о ней сложили свидетели финального акта банальнейшей природной драмы – охоты ужа за лягушками, – когда обессиленная лягушка уже не может ускакать от преследования.

Есть точка зрения, что уж все-таки побуждает лягушку прыгнуть к нему в пасть, но добивается этого не гипнозом, а тем, что трепещет черным язычком, напоминающим глупой амфибии мошку или червячка. Лягушка попадает впросак благодаря особенностям строения глаза: он фиксирует движущиеся предметы, облегчая ей охоту за насекомыми. В ядерном слое глаза лягушки имеются "нейроны тождества": они сразу отмечают появление направленно движущегося объекта – змеи, но как только в поле зрения появляется объект (змеиный язык), движущийся беспорядочно, как насекомое, то нейроны "забывают" о первом объекте и "замирают" на втором. Что касается ужа, то его мозг настроен, как показывают исследования зоопсихологов, на "специфический образ искомого", и он легко находит жертву, окрашенную покровительственно, даже на защитном фоне.

Захваченный врасплох обыкновенный уж способен притвориться мертвым. А свиномордый уж (Heterodon nasicus,) из Америки, застигнутый врагом, разыгрывает спектакль а трех действиях. В первом он затаивается, полагаясь на маскировку. Если это не помогает, начинается второе: он старается убедить противника, что он куда крупнее, сильнее и опаснее, чем тот думает – растягивает шею на манер кобры, громко шипит и хлещет хвостом. Если и это не срабатывает, наступает, так сказать, финал–мнимая смерть; змея переворачивается на спину, разевает пасть, высовывает язык и после двух-трех судорог застывает. Если ее перевернуть на брюхо, она тут же возвращается в избранную позу.

В Америке живут и другие ужи. Все они хорошо переносят неволю и привыкают брать корм из рук (преимущественно рыбу). А если дно террариума натереть куском рыбы, то выпущенные ужи, чуя ее запах, "звереют" и не знают, во что вцепиться. Герпетологи провели серию наблюдений за двумя подвидами одного и того же американского ужа (Nerodia rhombifera). Они установили, что особи одного из них способны жить в соленой воде, тогда как особи другого погибали там через несколько дней. Те, что гибли, оказывается, пили соленую воду, и организм их обезвожился – вода из тканей, согласно законам осмоса, поступала в кишечник. Другие не пили воды, довольствуясь влагой из тканей проглоченной рыбы, а также получаемой в результате окислительных обменных реакций, и, хотя они жили в воде, организм их работал, как у пустынной рептилии. Пустынный пятнистый полоз (Spalerosophis diadema), например, прожил в лаборатории пять лет без капли воды – ему хватало той, что содержалась в мышцах скармливаемых грызунов.

В Восточном Закавказье каменистые гряды и россыпи, заросли полыни и солянок, обширные поселения разных грызунов, заброшенные кочевки – настоящее раздолье для змей. Из двадцати пяти видов змей, зарегистрированных в Азербайджане, пятнадцать обитают в Гобустане, предгорьях Большого Кавказа, где прошла большая часть моих экспедиций. Из этих пятнадцати одиннадцать видов колюбрид. Здесь часто встречаются водяные ужи (Natrix tessellata), хорошо знакомые и жителям города Баку. Раньше этими змеями прямо-таки кишело Каспийское побережье. Во время спаривания они собирались в громадные кучи–до ста штук в одной! Но вот их кожу, как и кожу варанов в Средней Азии, стали заготавливать для нужд легкой промышленности. В 1930 году на островах близ Баку за два месяца заготовили 50 тысяч шкур ужей. Самих змей обвинили в уничтожении рыбы, хотя рыбы становилось меньше совсем по другой причине (она исчезла в результате загрязнения вод нефтью). Да и каждый рыболов-любитель или отдыхающий считал своим долгом, встретив ужа, воплотить в жизнь принцип: "Мертвая змея куда лучше, чем живая".

И все же ужи действительно – неутомимые рыболовы, поэтому там, где ведется организованное рыбоводство, им нельзя давать слишком плодиться. Так, в форелевом хозяйстве на озере Севан в желудке водяного ужа было обнаружено сто двадцать восемь мальков форели размером 1,5–2 сантиметра.

Рано утром, когда солнце еще не взошло и только смыкающийся с морем вдали край небосвода слегка окрашивается в бледно-розовый цвет, из-под выщербленных морскими волнами плит выскальзывают водяные ужи. То там, то здесь мелькнет голова на тонкой шее, кажущаяся издали черным перископом. Волнам наперекор ужи стремятся в открытое море и исчезают вдали.

К полудню они возвращаются, выползают на камни и ракушечник и греются, переваривая проглоченный трофей, в основном бычков. Под водой уж может провести до полутора часов.

Поймать водяного ужа нетрудно, если не дать ему возможности улизнуть в воду. Когда он бывает застигнут врасплох, то разыгрывает целый спектакль: изображает из себя ядовитую змею гюрзу. Эффект почти полный, окраска у них похожа, только пятна у ужа более четкие, расположенные в шахматном порядке. Водяной уж раздвигает ребра, тело его становится плоским, он громко шипит и бросается вперед. Все его атаки рассчитаны на запугивание, поскольку он, как и обыкновенный уж, никогда не кусается. Напоследок у него остается мощное средство защиты: оно срабатывает почти всегда. Резко изогнувшись в руках, он обрызгивает ловца своими испражнениями, едкими и остро пахнущими.

В Гобустане, например, всего две речушки: Пирсагат и Сумгаит-чай, по третьей – Джейранкечмез – только дождевые воды скатываются в море, русло ее совершенно пересохло. И во всех речушках водятся водяные ужи. Впрочем, довольно часто их встречаешь и в безводной степи на расстоянии не менее 10 километров от ближайшего источнике воды.

Ужи – смелые охотники. Один уж – "искатель приключений" – ночью вцепился в заднюю лапу зеленой жабы таких размеров, что сам вполне мог послужить для нее пищей, и заглотал лапку до основания – дальше не смог. Недоумевающая жаба прискакала к одному из наших капканов для грызунов, и ее угораздило прыгнуть прямо на тарелочку. Дуга захлопнулась на шее ужа и лапке жабы. Так мы их и нашли: к этому моменту уж был уже мертв, а жаба нисколько не пострадала. Освобожденная, она запрыгала к ближайшей норе. Водяной уж, довольно распространенная у нас змея, кое-где в Европе исчез совершенно: так, в Германии его уже практически не осталось.

Кроме водяного и обыкновенного, интересные виды ужей–тигровый (Rhabdophis tigrina) и японский (Amphiesma vibakari) – встречаются у нас на Дальнем Востоке. Первый, понятно, тигровой окраски: оранжевый с черными полосами; второй окрашен однотонно. Лягушки его могут не бояться – он питается дождевыми червями и улитками. У тигрового ужа имеется пассивная защита ядом, и она обнаружена еще у десяти видов колюбрид: если сжать ему шею или натереть кожу на шее и голове, выделяется ядовитый секрет, токсичный при попадании на слизистую ротовой полости.

Встречались мне в Гобустане и пять видов полозов: краснобрюхий (Coluber jugubaris), оливковый (С. najadum), разноцветный (С. ravergieri), четырехполосый (Elaphe quatuorlineata), узорчатый (Е. dione). Некоторые из них встречались там довольно редко – только окраина их ареала заходила в эти засушливые предгорья.

По экологическим законам близкородственные виды не живут на одной территории, а если и живут, то занимают разные экологические ниши. На примере наших полозов это выглядит так: краснобрюхий – обитатель равнин, поросших полынью; оливковый и разноцветный предпочитают нагромождения камней, склоны холмов. Но рационы у них разные: оливковый питается одними ящерицами, а разноцветный предпочитает грызунов; четырехполосый и узорчатый полозы любят места с более богатой растительностью. Однако у них разные вкусы – первый предпочитает птиц, их яйца и грызунов, второй – ящериц. Поэтому живут они рядом, не вступая друг с другом в конкуренцию.

Полозы тоже кое-где окружены заботой и вниманием. В Италии по сей день во время некоторых религиозных процессий несут статуи святых, оплетенных живыми змеями: эскулаповыми (Elaphe longissima), четырехполосыми полозами. В уральских сказках встреча с полозом, хранителем золота – добрый знак. Змея эта очень редка на Урале, наверное, потому не слишком часто улыбалось счастье рудокопам...

Краснобрюхий полоз – чрезвычайно популярная в Азербайджане змея. У нее много имен: "телхе", "шахмар", "елмар". Последние два в переводе с фарсидского означают "царь змей" и "ветер-змея". И действительно, как красно-бурая лента, мелькает полоз, уходя от преследователя. Для застигнутого врасплох полоза размеры противника роли не играют. Вновь и вновь бросается он в атаку, широко разевая пасть. Когда натуралисты прошлых веков, странствуя верхом, приближались к этой змее, ей ничего не стоило вцепиться в губы лошади. Здесь поневоле оробеешь! К тому же местное население верит в то, что этот полоз страшно ядовит. Азербайджанцы относятся к нему с большим почтением, чем к медлительной гюрзе, которая разит всегда наверняка – вот как обманчиво бывает поведение змей: отсутствие действенных мер защиты окупается темпераментом. Один из краснобрюхих полозов, живших у меня, во время кормежки по ошибке заглотал меньшего представителя своего вида. Я подоспел уже к финишу, когда изо рта змеи торчал лишь кончик хвоста другой. Но спустя час полоз отрыгнул неудачливого собрата без всякого ущерба для него.

Оливковый полоз – тонкий, как хлыст – еще стремительнее, чем краснобрюхий. В Закавказье его называют "стрела-змея", хотя он ничего общего, кроме проворства, со среднеазиатской стрелой (Psammophis lineolatus) не имеет. Передняя часть туловища этого полоза изукрашена глазчатыми пятнами на серо-оливковом фоне.

Другие полозы тоже красивы, особенно молодые четырех-полосые: лимонно-желтое брюхо, буро-желтый верх с темно-бурыми пятнами, черная полоска на морде с крупными блестящими глазами. Разноцветный полоз в общем не ярок и больше смахивает на тонкую гюрзу. Он, как и уж, имитирует ее при защите, и ему здорово помогает треугольная голова. А узорчатый полоз подражает щитоморднику (Agkistrodon halys) – застигнутый врасплох, он вибрирует хвостом.

Слюна разноцветного полоза, как и других ужовых, до некоторой степени токсична – во всяком случае укушенный им герпетолог И.С.Даревский испытывал явные симптомы отравления, хотя и не сильного.

Во влажных субтропических лесах Ленкорани можно встретить один вид полоза – эскулапову змею. Но смотреть нужно в оба: эскулапова змея большую часть времени проводит на деревьях и при малейшей опасности скрывается в кроне. Кроме Азербайджана, змея водится еще на Украине. Встречается она крайне редко и сейчас включена в "Красную книгу СССР" и "Красную книгу МСОП". Поклонение греков и римлян этой змее, посвященной богу врачевания Эскулапу, привело к тому, что благодаря их заботе ареал змей значительно расширился еще в античную эпоху. Недаром изолированные популяции эскулаповой змеи в Германии, Швейцарии, Дании привязаны к развалинам римских поселений.

Леопардовый полоз также занесен в "Красную книгу СССР": он считается наиредчайшей нашей змеей. Некоторые считают таковой ринхокаламуса Сатунина (Rhynchocalamus melanocephalus) – крохотную ярко-красную змейку с черной головой, которую изредка находят под камнями в Армении и Нахичевани. Во всяком случае леопардовый полоз строго охраняется в крымских заповедниках: Карадагском и Мыс Мартьян.

Самые крупные наши полозы – большеглазый (Ptyas mucosus) и амурский (Elaphe schrencki). Первый встречается на юге Туркмении, но это лишь край его ареала. Змея эта экзотическая: ее родина Индия, Шри-Ланка, Пакистан. Вторая змея обитает в основном в Китае и Корее, но продвинулась и на север до Дальнего Востока. Оба вида пользуются особым расположением террариумистов, что, однако, влечет за собой сокращение их численности. Только в 1979 году триста амурских полозов отловили в тайге ловцы Зоообъединения. Длина большеглазого полоза 3,6 метра – это самая крупная змея в Средней Азии. Полагают, что их там не более 2 тысяч. Он отличается однотонной окраской, любит держаться во влажных местах, где охотится на жаб и лягушек. В отличие от своего соседа, пятнистого полоза, отсутствие воды полоз этот переносит очень плохо. Однажды посылка с двадцатью большеглазыми полозами из Средней Азии прибыла в Пражский зоопарк. Сотрудник террариума распечатал ее и стал высаживать змей. Вот уже три полоза переселились в новые террариумы... пять, семь, десять, одиннадцать... Двенадцатый, однако, повел себя не совсем обычно: он, приподнявшись, стал раздувать капюшон, предъявляя "верительную грамоту" кобры. Странно, что он не предъявил ее в свое время ловцу... Эта, между прочим, распространенная ошибка змееловов – уж очень похожа кобра на большеглазого полоза – могла быть оплачена дорогой ценой. Но сотрудник вовремя выпустил кобру из рук в отведенное помещение, и все обошлось благополучно – наверное, потому что "полоз" был все же двенадцатым, а не тринадцатым!

Утверждают, что шипение большеглазого полоза не лишено музыкальности, оно походит на звук камертона. Это наблюдение было сделано в Индии; увы, те полозы, которых я слышал в наших террариумах, видимо, музыкальности были лишены – их шипение было хриплым. Полозы приносят немалую пользу уничтожением грызунов: мышей и полевок. Даже новорожденные полозы недвусмысленно реагируют на "мышиный экстракт", скручиваясь спиралью вокруг воображаемого врага.

Разноцветный полоз, живущий под наблюдением герпетологов И.С.Даревского и А.М.Алекперова, приучился есть в террариуме мясо: свою добычу он разыскивал по запаху, даже если ее зарывали в песок. Амурский полоз, или полоз Шренка,– черная с желтыми изломанными перехватами змея длиною до 2 метров. Вот как рассказывает охотник, нанаец Вандага в повести Ивана Арамилева "Путешествие на Кульдур" о повадках амурского полоза: "Мики дохлый ничего не ешь... Его ходи трава тихо-тихо. Рядом твоя иди, его слышен нету. Бурундук, мыша, сойка, поползень и другой маломало ешь. Мики ходи, всех глотай. Мики день лежи на солнце, как дерево. Поползень думай – тут живой нету, рядом играй, садися Мики на голова. Мики открывай рот, глотай". На Дальнем Востоке и Курильских островах живут еще полозы тонкохвостый (Elaphe taeniura), японский (Е. japonica), островной (Е. climacophora). Эти южные любители тепла собираются на Курилах у горячих источников.

Живет у нас еще одна представительница колюбрид со звучным латинским названием "Коронелла". Но население средней полосы ее знает еще как медянку (Coronella austriaca). Как и безногую ящерицу веретеницу, ее считают ядовитой и убивают. В некоторых областях медянкой называют гадюку. Такая путаница была бы медянкам не по нраву, знай они об этом, так как сами они при случае пожирают гадюк (Vipera berus).

Интересные ужеобразные живут на Американском континенте. Это подвязочные змеи (Thamnophis sirtalis), по телу которых проходят будто две лампы дневного света – такую зелено-голубую окраску имеют украшающие этих змей продольные полосы, словно светящиеся изнутри. У них обнаружено живорождение почти настоящее: когда зародыш получает кислород и питательные вещества из кровеносной системы матери. У других рептилий, кроме некоторых сцинков и морских змей, живорождение мнимое: оболочка яйца лопается перед тем, как оно покидает организм.

Там же, в Америке, живут королевские змеи (Lampropeltis), извечные змееяды. Это гроза гремучих змей и жарарак, а посему они глубоко чтимы местным населением. На Мадагаскаре живут виды, головы которых украшены затейливыми выростами, похожими на шишечки или елочки (Langaha). По форме этих выростов самца можно отличить от самки, а на Яве живет змея, наделенная щупальцами (Erpeton tentaculatum). Большинство змей на голове ничего лишнего не имеет, кроме рожек у некоторых гадюк.

Там же, на Яве, живет еще одна интересная змея – бородавчатая (Acrochordus javanicus), которую индонезийцы зовут улар-каронг. Она способна пребывать под водой до двух часов. Шведский лесной инженер Эрик Лундквист, работавший на островах Малайского архипелага и в Новой Гвинее, решил однажды принять участие вместе с группой своих друзей папуасов в поиске пищи по их методу. И одной из находок была бородавчатая змея. Эрик Лундквист пишет: "Удивительное создание этот улар-каронг. Длиной неполных два метра, но толще моей руки, кожа его обвисает вокруг тела, как мешок, причем она лишена обычной змеиной чешуи, а покрыта лишь маленькими коническими пластинками, как тело акулы. Улар-каронг жирный, вроде угря, и почти такой же вкусный, ядовитых зубов у него нет".

Другой натуралист, Артур Лавридж, отозвался об улар-каронге неодобрительно: "Нет ничего более безобразного, чем эта бесформенная змея".

Но наиболее известны змеи-яйцееды (Dasypeltis scabra). Птичьи яйца – лакомая пища для многих змей, наши полозы – амурский и четырехполосый,– если им наскучат грызуны, птички и ящерицы, могут иногда превратиться в разорителей гнезд. Но яйцееды Африки и Азии более ничем другим, кроме яиц, не питаются. Иногда они поедают собственные яйца, яйца ящериц и гигантских улиток, однако в неволе от яиц змей и испорченных яиц категорически отказываются.

Для распиливания скорлупы у змей-яйцеедов в глотке есть специальная "пила" из остистых отростков шейных позвонков, которую обнаружил еще в XIX веке известный путешественник Давид Ливингстон.

Когда почти проглоченное яйцо натыкается на эту пилу, скорлупа лопается, змея выпивает содержимое и выплевывает скорлупу. В тропической Африке, где птицы гнездятся круглый год, змеям этим раздолье, а вот живущим на севере и юге Африки и в Северной Индии, где гнездование птиц приурочено к определенным сезонам, приходится подолгу поститься.

Как и другие безвредные змеи, яйцееды имитируют ядовитых змей при встрече с врагами. Ареал их обширен: вся Африка от Египта до мыса Доброй Надежды и почти вся Индия, и, стало быть, много образцов для подражания. Поэтому в каждой области яйцееды имитируют своего ядовитого двойника. Этот блеф вводит в заблуждение павианов или бородавочников, но провести змею–любительницу змеятины, такую, как бумсланг (Dispholidus typus), яйцееды не могут. Не спасает спектакль и при встрече с человеком; тот, напротив, настроен более непримиримо по отношению к ядовитым змеям... Но "переучиться" яйцееды уже не могут.

Там же, в Африке, живет другой разоритель гнезд – Телоторнис (Thelotornis kirtlandi). Затаиваясь в ветвях деревьев, он заостренной мордой и раздутой шеей имитирует птенца, вводя птиц в заблуждение. Способность к такой имитации значительно облегчает ему существование... Недавно у этой змеи обнаружили интересное приспособление: шарнирные, способные складываться, зубы. Есть такие зубы и у других колюбрид – как выяснилось, у тех, кто более охоч до сцикновых ящериц с плотной чешуей. Обычные змеиные зубы могут соскользнуть или сломаться о сцинковую чешую, а шарнирные сгибаются, но держат.

Одна африканская ужеобразная змея, мехелия (Mehelya capensis), поставила своеобразный рекорд обжорства – она повстречала лягушку, в каждую из задних лап которой вцепилось по гадюке. Спор между гадюками по поводу приоритета мехелия разрешила просто: она проглотила всех троих сразу.

Английский биолог Дж.Кэнсдейл, долгие годы проработавший в Гане, рассказывал такую историю: в начале своей деятельности в Африке, будучи еще молодым и неопытным, он пустил пойманную мехелию в террариум с другими змеями. На утро Кэнсдейл не досчитался половины змей, и что самое обидное, среди проглоченных были две редчайшие змеи, которые впоследствии уже ни разу не встретились, несмотря на специальные поиски, проводившиеся в течение 14 лет.

А в зоопарке Сан-Диего жила двухголовая королевская змея – тоже из семейства колюбрид. Но однажды ночью эти сиамские близнецы что-то не поделили, и одна из голов вцепилась в другую. Через некоторое время пострадавшая голова решила взять реванш, и для змеи в целом это кончилось плачевно.

Наверное, читателю будет интересно узнать, что ужам, или колюбридам, мы обязаны существованием чисто оружейного термина – "калибр". В старину существовало курковое ружье – кулеврина. Курок ее напоминал змеиную головку на длинной шее, поэтому ружье назвали кулевриной (уж по-французски coulevre"). А от кулеврины пошло и слово "калибр".

В экспедициях по Азербайджану мне встречались еще два вида безвредных (или почти безвредных) для человека змей, которые тем не менее ядовиты. Водятся они и на Ближнем Востоке. Это ящеричная (Malpolon monspessulanus) и кошачья (Telescopus fallax) змеи. У них ядовитые зубы сидят не спереди, а в глубине пасти, и потому они могут ввести яд лишь после того, как начнут заглатывать добычу. Таких змей называют заднебороздчатыми. Укусить человека и при этом ввести ему яд эти змеи не могут, разве что кто-нибудь засунет им палец в рот, да поглубже, хотя обычно желающих не находится. Впрочем, известны случаи, когда яд вводился в место укуса там, где возможен глубокий захват. Ящеричная змея бывает внушительных размеров (до двух метров), голова у нее с крупными щитками, словно бы продавленная посредине, поэтому глаза кажутся высоко посаженными и это придает змее насупленный вид. Эта змея стремительна в движениях: для захвата и полного оплетения добычи ей требуется всего лишь 0,56 секунды. Она грозно и долго шипит при встрече с человеком. Ее местное название "зэхэрмар" в Закавказье служит своего рода проклятием.

В террариуме ящеричную змею иногда можно застать за странным занятием: она протирает концом морды свое брюхо зигзагообразными движениями. У нее имеется носовая железа; как было недавно установлено, секрет этой железы, нанесенный на брюхо, оставляет пахучие для змей дорожки, что помогает отыскивать им друг друга и метить свою территорию.

Кошачья змея охотно селится в домах, где ловит гекконов: в Азербайджане ее зовут "дам илан" – "домовая змея".

Потревоженная змея, свернувшись восьмерками в причудливый клубок, кидается и даже может ударить головой, но никогда не укусит.

Заднебороздчатые змеи представлены также среднеазиатской стрелкой, охотницей на ящериц, которая имеет такое же обыкновение – наносить пахучий секрет на брюхо.

Немало их и за пределами Евразии. В Африке обитает ярко-зеленый бумсланг. Он живет на деревьях, где охотится на медлительных хамелеонов, птиц и других змей (преимущественно неядовитых), а сам очень похож на зеленую мамбу (Dendroaspis viridis) – одну из опаснейших змей Африки. Колдун одного из африканских племен долго водил за нос своих земляков, демонстрируя им магическую власть над так называемой мамбой, роль которой исполнял бумсланг. Но вот бумсланг, считавшийся безопасным, укусил колдуна – и белому врачу пришлось констатировать летальный исход. Другой трагический случай с бумслангом вызвал больший резонанс, чем гибель безвестного миру колдуна. Жертвой укуса змеи стал видный герпетолог Карл Паттерсон Шмидт, и произошло это в Нью-Йорке в 1957 году. Когда бумсланг укусил ученого и у того начали появляться первые симптомы отравления, он понял: ждать помощи бессмысленно, сывороток от яда змеи, слывущей безопасной, не существует... Поэтому Шмидт стал вести единственный в своем роде дневник – дневник клинической картины отравления ядом бумсланга. Записки оборвались через сутки после укуса, когда остановилось дыхание... Бумсланг однажды прибыл из-за рубежа, в посылочном ящике в Зоологический институт Академии наук СССР, в лабораторию герпетологии, и лаборантка, распечатавшая ящик, сначала приняв бумсланга за безвредную древесную змею, голыми руками пересадила его в террариум. К счастью, бумсланг не продемонстрировал на сей раз своих скрытых возможностей. Впоследствии он перекочевал в террариум Тбилисского университета. Змея эта оказалась самкой, и хранитель террариума Михаил Бакрадзе застал ее однажды... за откладкой яиц и даже успел сфотографировать этот процесс.

К сожалению, поскольку змея жила в изоляции, яйца ее оказались неоплодотворенными.

Укус другой "неядовитой змеи" в 1975 году стал причиной трагической кончины другого известнейшего герпетолога Роберта Мертенса. Убийцей оказался упомянутый нами телоторнис. От общего отравления, но спустя два года после укуса безвредного ужа-рыболова (Xenochrophis piscator) умер шестидесятилетний змеелов в Японии.

Вот он, путь эволюции змеиного оружия: увеличивается токсичность слюны, но нет надлежащих "средств доставки". Первые ядовитые зубы – несовершенные, короткие – расположены в глубине глотки. У более высокоорганизованных змей они выносятся вперед и достигают совершенства у змей, которые впрыскивают миллиграммы смертельного яда в долю секунды через трех-пятисантиметровые зубы, колющие, как иглы шприца.